Сегодня, 4 июля, исполнилось 90 лет одному из гениев армянского театра и кино – именно исполнилось, безо всяких частиц «бы», подразумевающих пусть и не скорое, но неизбежное забвение.
Однако разве сможем мы когда-нибудь забыть короля грусти и смеха, окруженного всенародной любовью Фрунзика Мкртчяна? Ответ, наверное, очевиден.
Определение «комик с грустными глазами» стало вторым именем Фрунзика. Но если вглядеться – глаза не грустные, а умные, правда, одно подразумевает другое. И какой он вам «комик» — он квинтэссенция юмора и ума. Без Фрунзика непредставимо не только армянское и советское кино – невозможна Армения.
А нос – ну и что, что нос, нормальный армянский нос, который принес массу пользы своему обладателю, помимо того, что оформил сценический образ. Однажды Фрунзик заявился в Кремль на награждение без документов, его узнали и пропустили – по носу, в том числе. С хозяина этого носа ни в какую не желали брать денег на рынках и в такси, да мало ли где еще…
С одной стороны, пронзительный дар облегчил Фрунзику быт, но никак не личную жизнь, трагическую, всю сотканную из слез и смеха сквозь эти слезы.
…А помните времена, когда в Армении снимали «Мы и наши горы», «Пощечину», «Танго нашего детства», «Песнь прошедших дней», «Песню первой любви», в СССР – «Кавказскую пленницу» и «Мимино»?
А не вот эти вот сериалы. Вы можете представить себе Фрунзика, играющего в современном армянском сериале? Вот то-то же.
Фрунзик — национальный герой в полном, народном смысле этого слова – героями ведь могут быть не только солдаты. Фрунзика с кем только не сравнивали – и с Фернанделем, и с Чаплином, с Жаком Тати, но это все не то. Не потому, что Чаплин, Фернандель или Тати плохие артисты, вовсе нет, просто Фрунзик – другой.
Ну совсем другой и ни на кого не похожий, такой весь ленинаканец, гюмриец, плоть от плоти своего удивительного города.
Однажды он сказал: «В Ленинакан мне хочется возвращаться особенно в дни больших удач или провалов. Мне кажется, что даже рассветы и закаты здесь неповторимы. Нигде настолько пронзительно я не ощущал красоту жизни, как в городе моего детства».
…Ушел он под самые новогодние праздники, в последних числах холодного и темного, промозглого, безнадежно аодовского декабря 1993 года. Замерзшие руки ереванцев несли его гроб, а прижимистые, не уступающие ни копейки продавцы цветов у Оперы охапками бросали букеты уходящей Эпохе.
Рубен Гюльмисарян
